| ПУБЛІКАЦІЇ |
Восьмую годовщину Евромайдана страна встречает с новой расстановкой сил, лишь отдаленно напоминающей о событиях 2013-го. Слишком много линий раскола обнаружилось в нашем обществе с тех пор.
Последние восемь лет мы старательно выстраиваем систему координат "свой-чужой", но всякий раз, когда задача кажется решенной, следует очередное дробление: и часть "своих" отсеивается, пополняя ряды чужаков.
Новейшая история Украины все больше напоминает игру на выбывание. Она уподобляется знаменитой считалке из романа Агаты Кристи – той самой, где неполиткорректных негритят пришлось заменить сначала десятью маленькими индейцами, а потом десятью солдатиками.
Поставив на их место наших соотечественников, можно составить гротескную, но довольно точную хронику современности:
Десять украинцев решили путь в ЕС проделать,
Один из них сбежал в Ростов, и их осталось девять.
Сегодня, на волне разочарования в Западе, велик соблазн переписать историю, убрав из слова "Евромайдан" приставку "евро". Но в 2013 году было трудно переоценить символическую роль евроинтеграции.
Именно она выступала тем компромиссом, который позволял активной части общества уживаться в одной стране с Януковичем и Ко.
Курс на ЕС, декларируемый официально, виделся гарантией непревращения Украины в мини-Россию и кое-как сдерживал внутренние противоречия. В ноябре 2013-го с этим хрупким консенсусом было покончено.
[BANNER1]
Девять украинцев встретились с Х…йлом,
Один ушел в коллаборанты – остались ввосьмером.
Кремлевская агрессия, последовавшая за нашей революцией, принесла еще более всеобъемлющий мировоззренческий разлом.
Читайте также: Украина, которой не было
Миллионы граждан были поставлены перед выбором: либо защищать Украину и украинский взгляд на происходящее, либо поддержать Россию и российскую версию событий.
Две альтернативные трактовки реальности настолько расходились друг с другом, что о точках соприкосновения не было и речи. Многим из нас пришлось на практике убедиться, что нормальный диалог с бывшими знакомыми и коллегами более невозможен.
Восемь украинцев по-новому жить стали,
Один в коррупции погряз, и только семь остались.
Уже в 2015-2016 годах единство проукраинской и проевропейской партии было поколеблено. Выяснилось, что защита суверенитета и реформирование системы не идут в комплекте.
Оказалось, что можно и воевать, и воровать. Можно противостоять российской агрессии – и в то же время незаконно обогащаться.
[BANNER2]
Можно эмансипироваться от империи – но не отказываться от коррупции, круговой поруки и правового нигилизма. И если одни из нас приняли такую "жизнь по-новому", то другие очутились в оппозиции к действующей власти.
Семь украинцев отправились в соцсеть,
Один прослыл порохоботом, и их осталось шесть.
Наметившийся общественный раскол был существенно усугублен современными цифровыми технологиями. Facebook оказался идеальной площадкой для выяснения отношений, взаимных обвинений и наращивания нетерпимости друг к другу.
Пятому президенту Украины удалось создать особенно заметную, агрессивную и успешную группу виртуальной поддержки.
Но при этом страна столкнулась с эффектом информационного пузыря: и позиции сторонников Порошенко в соцсетях очень слабо коррелировали с расстановкой сил офлайн.
Шесть украинцев пошли голосовать,
Один назвал других "зебилами", и их осталось пять.
Президентские выборы 2019 года бесповоротно похоронили Евромайдан как общественно-политический феномен. Взаимное непонимание достигло точки невозврата.
Часть вчерашних майдановцев увидела шанс в избрании несистемного кандидата Зе, другая часть восприняла его победу как национальную катастрофу.
Любые полутона и попытки сохранения нейтралитета решительно отвергались.
[BANNER3]
Всех, кто не поддерживал переизбрание Порошенко, с готовностью зачисляли в презираемые 73%; а всех критиков Зеленского – в ненавистные 25%.
Пять украинцев полномочия делили,
Один поспорил с Ермаком – осталось их четыре.
Ситуативное объединение разношерстной публики вокруг Владимира Зеленского продержалось недолго. Раскол в лагере победителей обозначился уже в первые полгода Зе-президентства.
Общая победа неумолимо превращалась в частную, а круг ее бенефициаров сужался на глазах.
При этом правящая команда теряла не только отдельных представителей вроде Гончарука, Рябошапки или Гео Лероса: параллельно с ними отсеивались многие тысячи рядовых попутчиков, чьи иллюзии и необоснованные надежды рухнули под напором Банковой.
Четыре украинца языковой закон прочли,
Один заговорил по-русски, и их осталось три.
2021-й окончательно разделил нас на тех, кто стремится к полной ликвидации имперского культурного наследия, – и тех, кто призывает к его частичной апроприации.
Столкновение зрело давно, и внедрение нового языкового законодательства сыграло не столько практическую, сколько символическую роль, четко обозначив позиции сторон.
[BANNER4]
Одни уже без экивоков говорят о вытеснении "языка агрессора", которому не место в новой Украине. А другие больше не могут делать вид, будто это намерение их не затрагивает.
На вакцинацию собрались украинцев трое,
Один из них поверил в чипы, и их осталось двое.
Главный раскол нынешнего года, сравнимый с потрясениями 2014-го и 2019-го. Противостояние вакцинаторов и антивакцинаторов примечательно не только степенью взаимной неприязни, но и слабой связью с предыдущими мировоззренческими разломами.
Читайте также: Желаемое против действительного
О вреде прививок и "фашизме" можно услышать от избирателей Зеленского и Порошенко, от русскоязычных и украиноязычных, от патриотов и кремлевских агентов.
Враги обнаруживаются среди вчерашних единомышленников, единомышленники – среди врагов, и это не может не дезориентировать.
Двоих украинцев настиг СНБО,
Один под санкции попал, простили одного.
Перевод страны в режим ручного управления, состоявшийся в 2021-м, породил дополнительную линию раскола.
СНБО, подменяющий судебную и законодательную власть, вызывает в обществе противоречивые эмоции.
[BANNER5]
Для одних это единственный шанс на восстановление справедливости, на подавление "пятой колонны" и слом олигархической системы.
Другие видят уничтожение сдержек и противовесов, создание опасных прецедентов, угрозу избирательных политических расправ. Чья точка зрения более обоснована, пока сказать трудно.
Последний украинец поглядел устало,
Уехал в Польшу насовсем, и никого не стало.
Наконец, мы добрались до размежевания, чья решающая роль ощущается все эти годы.
Война, коррупция, бедность, политическая нестабильность, обиды и разочарования: в той или иной мере они затронули каждого. Но для одних это повод распрощаться с украинским проектом и отправиться на поиски лучшей жизни, а для других – нет.
У одних имеется запасной аэродром, другие его лишены или отказываются от него принципиально.
И если для потенциальных эмигрантов взаимная нетерпимость не критична; то гражданам, привязанным к Украине, придется все-таки искать приемлемый modus vivendi.
Какими бы разными и непохожими друг на друга они ни были.
Михаил Дубинянский