| ПУБЛИКАЦИИ |
С Аркадием Островским мы познакомились в конце ноября 2013 года – редактор британского журнала The Economist готовил текст об акциях протеста в Киеве из-за отказа правительства Азарова от евроинтеграции.
В следующие несколько месяцев Островский станет частым гостем в Украине – именно от него читатели The Economist узнавали обо всем происходящем сперва на киевском Майдане, затем в аннексированном Крыму, а позже уже и в охваченном войной Донбассе.
Театровед по образованию, Островский получил PhD в Кембридже, долго работал репортером Financial Times и возглавлял московское бюро The Economist.
Фокус его внимания – все постсоветское пространство: Украина, Россия, Беларусь, Грузия, Армения, Азербайджан. Островский не только прекрасно разбирается в политическом устройстве этих стран, знает лично практически всех высокопоставленных чиновников, но и по-человечески близко воспринимает социальные потрясения и политические изменения.
Так было в случае с Грузией в 2008-м, так было с Украиной в 2014-м, так было с Беларусью в 2020-м.
Последние несколько недель Островский сосредоточен на событиях в России. Стране, которую он знает досконально, и которая является его исторической родиной. В 2016 году журналист получил одну из престижных литературных премий – Оруэлловскую за книгу "Изобретение России: Путешествие от Горбачевской свободы до Путинской войны".
Книга, которая начинается с описания убийства одного из главных оппозиционных политиков России Бориса Немцова, излагает путь России от перестройки до установления авторитарного режима Путина.
Мы поговорили с Островским на следующий день после акций в поддержку арестованного оппозиционера Алексея Навального, которые охватили все крупные российские города. Островский прилетел в Москву на том же самолете, что и главный оппонент Путина.
События, происходящие в России, это не только ее внутриполитическая повестка. Географию никто не отменял, а значит, Украине и другим странам постсоветского пространства продолжать жить в опасной близости от непредсказуемого соседа.
В интервью "Украинской правде" редактор The Economist рассказал о том, что общего у Навального с Джеймсом Бондом, почему знаменитую фразу политика про бутерброд не стоит воспринимать как признание аннексии Крыма и возможна ли революция в России в обозримом будущем.
[BANNER1]
─ 23 января в акциях протеста по всей России по разным оценкам участвовали от 110 до 160 тысяч человек. Это много или мало для почти 150-миллионной страны?
─ Смотря с чем сравнивать. Если с полумиллионными митингами в Москве в 1990-м за отмену шестой статьи Конституции Союза о руководящей и направляющей роли КПСС или за свободу Прибалтики, это, конечно, очень немного. Это немного даже по сравнению со стотысячными митингами, которые были в 2012 году на Болотной.
Но сегодня – это другая страна не только по сравнению с 1990-м, но и по сравнению с 2012-м. Путинская Россия сегодня уже не гибридная автократия. Это гораздо более репрессивный режим и он ближе к Беларуси Лукашенко, чем к Украине времен Януковича, в которой сохранялись несколько центров власти.
Накануне 23 января была невероятная кампания по запугиванию. Работодателям говорили, чтобы их сотрудники не выходили на протесты, школы предупреждали родителей, студентам грозили отчислением.
Потому, на мой взгляд, география протестов важнее статистики. А география впечатляющая – на улицы вышли не только Москва и Питер. Во многих городах до сих пор вообще ничего подобного не было. И это всероссийская акция протеста и всероссийский процесс.
─ Почти 100 миллионов просмотров фильма Навального "Дворец для Путина" в онлайне и до 150 тысяч участников акций протеста в офлайне. Баррикады сейчас строят в YouTube?
─ Главным событием этой волны стала не уличная активность, а фильм Навального.
Его задача, на самом деле, не в том, чтобы взять штурмом Кремль. Главная задача Навального сейчас ─ подорвать легитимность Путина.
Когда принимались поправки к Конституции или точнее ее попрание, Навальный не участвовал в этой кампании. Он не призывал людей голосовать против. Он вообще предпочитал не ввязываться в этот фарс.
Я думаю, главная причина этой позиции, которая у многих его сторонников вызывала отторжение, заключалась в том, что он отдавал себе отчет в запасе легитимности Путина. Конечно, не 80% проголосовали за поправки к Конституции. Но 60%, даже при честном подсчете, проголосовали бы.
И поскольку Навальный, очевидно, считает, что главным механизмом смены власти являются разгромные для Кремля выборы, или протесты, связанные с массовыми фальсификациями на этих выборах, нужно работать на снижение легитимности власти. Он добивается именно этого. И именно в этом символический смысл фильма о тайном дворце Путина.
Россия вообще страна, где символы играют огромную роль. И по-своему фильм символизирует взятие дворца, а Youtube ─ это броневик Навального, на который он взобрался, вернувшись из Германии.
Стилистически это двухчасовое захватывающее кино ближе к фильмам про Джеймса Бонда, как точно заметил прекрасный российский политолог Кирилл Рогов. И хотя фильм построен на документах, его эффект ─ художественный.
─ Было ли что-то, поразившее вас в фильме?
─ Поражают две вещи. Первая ─ что вообще возможно такое снять. У тебя в руках может быть ПВО и Федеральная служба охраны, и береговая охрана, и воздушная охрана. А тут какие-то следопыты проникают на акваторию рядом с этим дворцом, и запускают туда дрон. Это ощущение, что никаких тайн как бы уже нет, кто угодно может проникнуть куда угодно.
Второе ─ это, конечно, бессмысленность самого дворца. Тайный дворец ─ это абсолютный нонсенс. На самом деле это акт десакрализации Путина, объявление его фейковым царем.
Царский дворец ─ публичное, а не личное пространство. Смысл Версаля не в том, чтобы тайком от подданных купаться в роскоши, а в том, чтобы таким образом показывать, что ты ─ солнце Франции. Он должен работать на идею сакральности власти, а не иллюстрировать ее коррумпированность и гниль.
─ История с дворцом Путина, большинство фактов, о которых говорится в фильме, были известны задолго до его выхода. Новая только упаковка, визуализация. Откуда такой ажиотаж?
─ Не то чтобы все удивились, что у Путина такое богатство. Просто фильм стал катализатором. Это наложилось на многие вещи: на стагнацию в экономике, на ощущение несправедливости, на то, что люди устали от 20 лет правления Путина, внешнеполитических авантюр и пропагандистской мобилизации.
Навальный ─ политик с невероятным чутьем. И он точно ощущает исторический процесс, который набирает обороты, и который он активизирует. Он поднимает ставки и радикализует ситуацию. И он сейчас поднял ставки до невероятно высокой отметки.
Сейчас в российском обществе складывается консенсус о том, что Путин персонифицирует прогнивший режим.
В этом смысле, конечно, потрясающе, как история подкидывает непридуманные образы и буквально визуализирует их. Потому что плесень, покрывающая этот дворец, из-за чего его пришлось перестраивать заново, точно так же покрыла всю систему власти.
Из этого же ряда портрет сталинского наркома, палача и садиста Ягоды на стене в здании полиции Химок, где "выездной суд" приговорил Навального к аресту. И этот портрет попадает в камеры. Его же никто перед этим специально не вешал для "картинки". Все эти детали и образы резонируют друг с другом ─ это такие исторические подсказки.
[BANNER2]
─ Фраза Юлии Навальной в самолете с отсылкой к "Брату-2" "мальчик, водочки нам принеси", задержание в аэропорту, выход фильма, протесты. Из-за медийной выстроенности истории с возвращением Навального возникает ощущение реалити-шоу эпохи постправды, когда все серьезно и все понарошку. Вам так не кажется?
─ Навальный ─ безусловно медийный человек. И он оперирует образами. Но то, что эта история медийная, не означает, что она фейковая. Просто политика сейчас медийная.
Мой интерес к этой истории отчасти исследовательский, а не только журналистский. Я довольно долго занимался тем, как медиа формируют смыслы и начинают управлять политическим процессом. Целую книжку про это написал.
Медиа всегда были мощным политическим инструментом. Ленин в одной из анкет указывал род занятий "журналист". Как известно первым делом делом большевики брали под контроль печатный станок. В 90-е годы главным орудием было телевидение и именно оно создавало и приводило к власти Путина. На протяжении многих лет Путин управлял страной с помощью телевизионного пульта. С помощью этого же пульта начинал войну на Донбассе.
Навальный, по сути, перехватил инициативу и разбил монополию власти на информационном поле. Сейчас он доминирует в самом главном сегменте медийного пространства ─ в интернете. А закрыть все это практически невозможно. То есть технически, наверное, можно отрубить Youtube, но в результате ты получишь еще больший социальный взрыв.
В случае Навального, как и в случае Зеленского, и Трампа, произошел поворот ─ политик уже не использует медиа, он сам становится медиа. Отсюда, кстати, конфликт с теми, кто считает себя медиаторами, то есть традиционными СМИ.
Навальный выстраивает себя как медиа. И его возвращение транслируется в реальном времени. Но это не значит, что все не настоящее. Он не притворяется, он так живет. И все настоящее ─ и арест, и расследование, и отравление. Но все это приобретает медийный характер.
Несколько примеров. Навальный прилетает в Шереметьево, выходит из самолета, рядом Юля, его пресс-секретарь, журналисты идут за ним по залу аэропорта. Он идет сжатый, как пружина, сфокусированный на том, что сейчас будет. В этот момент краем глаза он видит рекламное панно, фотографию Кремля. И в эту секунду он останавливается и начинает давать мини-пресс-конференцию.
Естественно этого не могло быть ни в каком заранее прописанном сценарии. Он не знал, что там будет висеть эта афиша Кремля. Он просто его увидел и мгновенно среагировал.
Дальше они подходят к паспортному контролю. Его задерживают. Я вижу, как Юля его целует, а потом стирает помаду у него со щеки. У нее в глазах то, что нельзя сыграть ─ она не знает, когда его увидит теперь.
Это мощнейший жест не мог быть заранее придуман. Его не репетировали. Он рождается в эту секунду, и мгновенно превращается в медийный контент. Потом я узнал, что миллион человек одновременно наблюдали за этой сценой на экране своих смартфонов и планшетов.
Медийность не означает что все, что происходит, не реально. Куда уж реальнее. Майдан был реальностью, но реальностью было и то, что люди видели самих себя на огромных экранах установленных на сцене.
─ Сегодня единственным реальным достижением проекта "возвращение Навального" стало количество просмотров его фильма. Вряд ли это было его сверхзадачей. Как он может конвертировать этот резонанс в будущем?
─ Понятно, что фильм ─ это не самоцель, а инструмент борьбы за власть. И Навальный понимает, что, поскольку Россия ─ все-таки не монархия, одной из ключевых точек будут парламентские выборы в сентябре этого года.
Власть путинского режима держится не только на репрессиях и не только на пропаганде. Политически она держится на партии власти, у которой большинство в Думе, и она обладает властью на местах.
Не будет у Путина большинства в Думе, не будет этой партии ─ он не сможет удержать власть, он просто не сможет управлять страной. Поэтому декларируемая задача Навального в том, чтобы выбить из-под Путина эту платформу.
Кремлю так или иначе придется проводить выборы. Расчет Навального на то, что сейчас, нанеся удар по легитимности Путина, радикализируя ситуацию и поднимая ставки, он будет способствовать тому, что население РФ вынесет Единую Россию из Думы.
И может произойти одна из двух вещей: либо это будет польский сценарий опрокидывающего голосования, когда партия власти вдруг проиграет выборы и все посыплется. Или власть фальсифицирует выборы до такой степени, что народ выйдет на улицы защищать свой выбор.
Как это было летом прошлого года, когда в Москве не зарегистрировали кандидата Навального, сняли вообще всех, кто противостоял Единой России, и это и послужило толчком к уличным протестам.
Потому, думаю, сейчас задача Навального, как он ее понимает, в том, чтобы максимально раскачать эту систему и подготовить почву для осенних выборов.
─ Уличные протесты не гарантируют успех. Взять, к примеру, Беларусь...
─ Оправдается ли этот расчет и правда трудно сказать. Чего мы на самом деле не знаем ─ запасов прочности системы. Прежде всего репрессивной. Лукашенко показал, что даже с легитимностью 10-15%, но с невероятным насилием, можно удержать власть, правда, я думаю, не очень долго.
Думаю, расчет Навального строится на том, что с помощью репрессий протесты могут погасить в Москве и Петербурге, может быть, еще в нескольких городах. Но у них не будет физического ресурса это сделать, если загорится по всей стране.
К тому же в регионах очень сильны антимосковские настроения. Власть понимает эту опасность. И мы видим это на примере Хабаровска, где они не решились использовать силу. А не решились ровно потому, что понимали: это мгновенно перекинется на весь Приморский край, на Дальний Восток и пойдет по Сибири.
И я думаю, один из аргументов ФСБ, силовиков, который они представляли Путину в пользу того, что нужно вывести Навального из игры, заключался в том, что Навальный поехал в Сибирь.
Пока ты сидишь в Москве ─ ну и сиди себе, выпендривайся. А вот не нужно баламутить всю страну. Во всяком случае, именно так он сам это объяснял. Ну и конечно протесты в Беларуси, которые произвели впечатление на Кремль. Тогда все писали, что в Беларуси нет лидера. Зато в России есть.
─ Навальный и правда талантливый блогер, и ─ так вышло ─ главный журналист-расследователь в России. Но может ли он стать таким же талантливым политиком и альтернативой Путину?
─ Навальный прежде всего политик. И профессиональный политик.
Идея, которую несет Навальный, ─ это идея перехода к неимперской России. Этот распад империи то откладывался, то затягивался, но так и не произошел.
Ельцин пытался вырваться из этой парадигмы и найти какую-то другую национальную идею, а в результате пришел Путин со своей идеей реставрации империи. Путин выдвинул идею о том, что Россия ─ это тот же Советский Союз, Советский Союз ─ это та же российская империя, только называется по другому.
Но в сущности, режим Путина ─ это реставрационный режим. И аннексия Крыма была не только ключевой точкой этой реставрации, но и толчком к сопротивлению Москве во всех бывших республиках СССР, включая Беларусь.
Навальный сейчас ─ воплощение идеи того, что Россия должна перестать быть империей и превратиться в современное европейское государство, не хуже Польши или Германии.
Но проблема в том, что Россия ─ это полиэтническое государство с большими этническими объединениями такими как Татарстан, Башкортостан, не говоря уже о мусульманских республиках Северного Кавказа. Поэтому Навальный придумал ход, платформу для объединения. Он позиционирует себя как представитель городского класса и считает, что власть должна быть передана городам, которые будут конкурировать между собой.
─ Вы утверждаете, что Навальный несет идею деконструкции России как империи. Но может ли в принципе существовать Россия вне имперской парадигмы?
─ Только при двух условиях. Первое ─ это модернизация всех институтов, которые должны заработать, то есть закон, Конституция, права собственности ─ все то, что должно, собственно, склеивать страну вместе.
И второе ─ это мощный экономический рост, возможность развития, которое даст всем понять, что вместе лучше, чем по отдельности. Поэтому я и считаю, что Россия находится сейчас в историческом моменте.
Но если мы посмотрим по периметру всей бывшей Российской империи, то наблюдаем сжатие этого имперского пространства. Ну Прибалтика, понятно, Украина никогда больше не будет частью Российской империи, Беларусь ─ это вопрос времени, обратного пути, по-моему, нет.
Если мы посмотрим на Среднюю Азию, то увидим, что российское влияние ─ экономическое во всяком случае, а значит и политическое ─ там сокращается с той же скоростью, с которой возрастает влияние Китая.
Если мы посмотрим на Закавказье, то увидим, что здесь усилилось влияние Турции, которая уже вошла в Азербайджан, где на каждом доме, на каждой бензоколонке, на каждом кафе висят два флага ─ азербайджанский и турецкий. Война в Нагорном Карабахе была еще и борьбой между двумя бывшими империями за влияние на Кавказе. Часть Грузии все больше будет экономически попадать в сферу инвестиций, влияния мягкой силы Турции.
Остается бедная Армения, которая попала в абсолютную зависимость от России. Но понятно, что в целом Россия теряет свои позиции в Закавказье.
Навальный, со своей идееей перехода от империи к модернизированному государству европейского типа ─ часть этого же исторического процесса.
Он понимает, что поймал историческую волну. Да, она идет гребнями, она может притормозить, но движения в обратном направлении уже не будет.
[BANNER3]
─ В Украине не воспринимают Навального как альтернативу Путину, считая его таким же имперцем и националистом. И чаще всего вспоминают его заявление по Крыму. Цитирую: "Крым – это бутерброд с колбасой что ли, чтобы его туда-сюда возвращать? С точки зрения политики и восстановления справедливости, то, что нужно сделать сейчас в Крыму, это провести нормальный референдум. Не такой, как был, а нормальный".
─ Начать с того, что все-таки имперскость и национализм ─ это очень разные вещи и национализм рождался как противопоставление империи. То что мы наблюдаем в России, это такой гибрид ─ имперский национализм, который строится на идее осажденной крепости.
Навальный и правда искал национализм. Он пришел в политику как националист, и были русские марши и заявления по Грузии. Но позже он понял, что это сильно отталкивает городское население. И он стал продвигать идею гражданского национализма ─ то есть городского, замешанного не не этничности, а на гражданских правах и борьбе с коррупцией.
И он, конечно же, не поддерживал аннексию Крыма и не поддерживал войну в Украине, у него нет имперского отношения к Украине. Более того, аннексия Крыма Путиным была ответом на Болотную, ходом, который должен был поменять внутрироссийскую повестку дня.
Но Навальный как политик, который пытается завоевать всю страну, конечно, не может или не мог во всяком случае позволить себе сказать, что Крым украинский, потому что 80% российского населения считали, что "Крым наш" в тот момент.
Поэтому его фраза про Крым была очень осторожна, и она заключалась в том, что, ну послушайте, Крым – это не бутерброд с колбасой ─ что значит передать одним, другим? На самом деле Навальный говорил, что у Крыма должна быть своя субъектность.
Проблема Крыма ─ и та легкость с которой Россия его аннексировала ─ заключалась в том что, к сожалению, Украина за столько лет независимости не смогла до конца интегрировать Крым. Она просто ничего не делала, и отказалась воевать за него в 2014 году, послушав западных партнеров.
Было бы в Крыму ощущение, что он неразрывно связан государством Украина и Украина будет за него стоять насмерть, Путин вряд ли мог бы что что-то сделать. Он всегда использует имеющиеся возможности и слабости.
─ Чем все же драконы Навального лучше драконов Путина? Какими вы видите риски, связанные с приходом Навального к власти в перспективе?
─ Многие ставят в укор Навальному, то что он рвется к власти. Но политика ─ это про власть. И политик, который не хочет власти, не политик.
Но я думаю, что мы очень далеки от этой точки. Мне кажется, больше шансов, что Навальный станет тараном, который пробьет эту стену, а уж кто воспользуется этим, совершенно другой вопрос.
В чем я практически уверен: кто бы ни пришел к власти в России, будь это Навальный или кто-то из окружения Путина, этот человек будет утверждать свою власть на отторжении путинского наследия.
И сам Путин ─ лучший тому пример. Потому что Путин появился как наследник Ельцина, и он как бы соблюдал все личные договоренности, но при этом развернул страну на 180 градусов. И на отторжении от ельцинского наследия 1990-х годов он выстраивал всю свою власть, хотя сам был кровь от крови и плоть от плоти тех самых 90-х.
Многие западные аналитики строят свои доктрины на том, что кто бы ни пришел за Путиным, это будет продолжение националистической имперской линии.
Я с этим принципиально не согласен. Мне кажется, сегодня есть важнейший фактор поколенческого сдвига, а Россия всегда двигалась поколенческими сдвигами. Такие сдвиги есть во всем мире, но в России они приводят к самым драматическим изменениям именно потому, что не работают институты, которые должны смягчать эти поколенческие конфликты.
Что касается рисков, связанных с Навальным во власти, они, безусловно, есть ─ в основном для тех, кто сейчас находится у власти. Модернизация такой страны как Россия вряд ли будет мягкой. Строительство светского государства в Турции на месте Оттоманской империи Ататюрком сопровождалось огромным насилием.
В Грузии Михаил Саакашвили, безусловно, был модернизатором, и мы помним, как заканчивалось его правление, сколько людей сидело, как он ломал через колено социальные структуры. И это была цена, которую страна заплатила за свою модернизацию.
И в этом, безусловно, есть опасность любого модернизационного рывка. Будем надеяться, что радикализм Навального будет ограничиваться низким порогом толерантности к насилию у городского класса и буржуазии, который он хочет возглавить.
[BANNER4]
─ Знаю, вы не любите выражение "политическая элита", но на кого в принципе может опираться Навальный? Есть ли в России люди, которые смогут в обозримом будущем сформировать власть, если Путин ее утратит?
─ Я думаю, что да. В этом смысле в России есть элита. В России много талантливых, профессиональных и энергичных людей. И есть частный бизнес, который выжил в условиях силового беспредела.
Я думаю, что мы не успеем оглянуться, как эта элита, эти люди станут на сторону Навального, думаю, таких людей много.
К тому же мы видим, кто окружает Навального. Это, например, руководитель его администрации Леонид Волков, умный и жесткий менеджер. Мы видим Сергея Гуриева, Сергея Алексашенко. Мы видим много людей, которые, думаю, вполне справятся.
Дети олигархов, я думаю, абсолютно станут на сторону Навального. Знаю, что акции протеста, к примеру, поддержал сын Михаила Фридмана ─ Александр, он об этом написал в инстаграм.
Кстати, я думаю, что отчасти вот такое сдержанное поведение полиции 23 января в Москве было связано еще и с тем, что все понимали, что на улицах были дети элиты.
─ В России после Путина каким вы видите продолжение крымской и донбасской истории?
─ Я не знаю, как это будет, но думаю, что Крым не будет российским. И я думаю, что это произойдет еще при нашей жизни.
Что касается Донецка и Луганска, думаю, будет быстрый вывод российских войск и передача Украине контроля над границей.
Дальше будет самый сложный этап в решении конфликта на Донбассе, связанный уже не с Россией, а с тем, что Украине придется эти территории и их население интегрировать и залечивать травмы. Потому что прошло довольно много времени, и понятно, что нужно будет движение с обеих сторон.
Как мы видим, в Германии ушло огромное количество времени на интеграцию Восточной Германии. Будем надеяться, в Украине будет легче. Но сложности эти будут связаны уже не с Россией, а с последствиями того, что Россия сделала.
Мне кажется, что сейчас очень важно для Украины, не для России, разделять то, что делает Кремль, и то, что представляет собой, собственно, страна, которой Кремль не является.
Это важно для Украины потому, что украинское общество должно строить свои отношения не с Кремлем и не с Путиным, которые несут ответственность за Крым и войну на Донбассе, а с теми, кто так же возмущены дворцом Путина, как те, что были возмущены дворцом Януковича в Межигорье.
─ Сложно выстраивать отношения с теми, кого возмущает дворец Путина, но это не мешает им поддерживать оккупацию Крыма и части Донбасса, вы не находите? Или вы допускаете, что это не одни и те же люди?
─ Очень велика вероятность, что среди тех, кто смотрит фильм Навального, огромное количество людей, которые кричали "Крым – наш!", сидя на диване и наблюдая репортаж Первого канала про распятых мальчиков.
Сегодня они сидят на том же самом диване, только у них стало меньше денег и еды в результате смотрения шоу под названием "Крым – наш". Но теперь они на том же диване смотрят фильм Навального и говорят "Эх, сколько же они наворовали".
Вас это удивляет? Меня нет. Кажется, у Брехта была фраза о том, что немцы были обмануты, потому что хотели быть обманутыми. Пропаганда работала потому, что ей хотели верить, а не потому что она была такого высокого класса. Сегодня она перестала работать, потому что пропало желание быть обманутыми.
─ Вы по образованию театровед. Какие пьесы лучше помогают понять происходящее сейчас в России? Чего больше в происходящем сейчас – Шекспира, Беккета, Стоппарда?
─ Боюсь, что пьеса, которая лучше всего может помочь понять, что происходит в России и сейчас, и всегда, называется "Борис Годунов", автор А.С. Пушкин. Боюсь, что так.
─ "…и мальчики кровавые в глазах"?
─ Нет, не в этой части.
─ А в какой?
─ Я сегодня говорил со своим близким другом и учителем, которой 93 года и которая наизусть цитировала мне строки, поразившие меня своей со-временностью:
Что пользы в том, что явных казней нет,
Что на колу кровавом, всенародно,
Мы не поем канонов Иисусу,
Что нас не жгут на площади, а царь
Своим жезлом не подгребает углей?
Уверены ль мы в бедной жизни нашей?
Нас каждый день опала ожидает,
Тюрьма, Сибирь, клобук иль кандалы,
А там — в глуши голодна смерть иль петля.
Я думаю, что у многих в российской элите именно такие сейчас настроения.
─ Из того, о чем мы говорили, складывается ощущение, что революция практически неизбежна?
─ Ну, неизбежности в истории нет, все может поворачиваться.
Одна из удивительных черт российской истории заключается в том, что все указывает на то, что должен быть ужас, что точка невозврата пройдена, что мирная передача власти невозможна.
Кучу аргументов я сам приводил и могу еще привести. Но есть одна вещь, которая заключается в том, что вот, почему должно быть плохо, в общем, понятно. А вот почему в последнюю секунду вдруг поворачивается история и неизвестно откуда выплывает никем не предвиденный сценарий, совершенно непонятно. Так было много раз.
[BANNER5]
─ Но не в истории России, к сожалению.
─ В истории России тоже! Большой террор 1930-х годов и новый виток репрессий после войны. Страна закатана в асфальт, уничтожено крестьянство как класс, ликвидирована интеллигенция как класс, на ее месте появляется советская интеллигенция или как писал Солженицын "образованщина". И вдруг появляется вот этот человек по имени Никита Хрущев, у которого руки тоже по локоть в крови. И вдруг что-то начинает меняться и возвращаются признаки жизни, страна начинает дышать.
Или конец 1980-х, кажется, что уже ничего хорошего не может быть. Полное ощущение безнадеги в моем детстве. И вдруг появляется этот человек с родимым пятном по имени Горбачев, с его любовью к жене, с его южным говором и украинскими песнями, которые он слышит от матери, с его орденом трудового красного знамени, который он получил за дело ─ намолотил рекордный урожай, с его культом классической литературы.
Как? Откуда? Потом Крючков, председатель КГБ СССР, будет говорить, что самая большая ошибка заключалась в том, что они проглядели Горбачева.
Сейчас в Москве поставлен замечательный спектакль "Горбачев" а Театре Наций с Евгением Мироновым и Чулпан Хаматовой. Одновременно вышел важный документальный фильм Виталия Манского "Горбачев. Рай".
Поэтому возможны разные сценарии. Это только в конспирологическом сознании выходцев из КГБ история ─ чей-то сценарий и все чьи-то агенты. Но у людей есть свободная воля, и именно эту свободную волю проявил Навальный и те, кто вышел на улицы российских городов 23 января.
Севгиль Мусаева, Михаил Кригель, УП
[UPCLUB]