| ПУБЛІКАЦІЇ |
По статистике, средняя продолжительность жизни мужчин в Украине составляет около 67 лет. Харьковчанину Леониду Станиславскому 97. Вопреки своему солидному возрасту, он продолжает заниматься спортом, путешествовать и удивлять все новыми достижениями.
Почти 70 лет Станиславский играет в теннис. Он вошел в книгу рекордов Гиннесса как старейший в мире теннисист, участвующий в международных соревнованиях. А недавно сыграл с легендой этого вида спорта, 20-кратным победителем турниров "Большого шлема" Рафаэлем Надалем.
"Украинская Правда" встретилась с Леонидом Станиславским на корте и расспросила о Харькове его детства и юности, Голодоморе и Второй мировой, любви к теннису и мечтах, которые он еще собирается воплотить в жизнь.
— Ну что, пойдем играть? — Леонид Яковлевич надевает слуховой аппарат, фиксирует на лбу спортивную повязку и расчехляет ракетку.
— Порядок? — спрашивает он у своего спарринг-партнера, члена президиума Федерации тенниса Украины Всеволода Кевлича.
— Непорядок! — возражает тот и аккуратно поправляет теннисисту повязку.
Игроки вдвое младше с интересом наблюдают за происходящим.
— Леонидович, сколько ему, 101? — перешептываются они, провожая теннисиста взглядом.
Тем временем на корты Superior Golf Club въезжает спортсменка на коляске. Это — Елена Шингарева, 36-я ракетка мира среди теннисисток на колясках.
— Леонид Яковлевич! — окликает она Станиславского.
— Ой, Ленка, здравствуй, дорогая! — приветствует ее он.
— Как вам игралось на Майорке, здорово?
— О чем говорить!
Леонид Яковлевич берет ракетку и вместе с Всеволодом проходит на корт. Держась за сетку, делает 10 приседаний, разминает руки и становится в центре площадки.
[BANNER1]
Всеволод подает мяч. Яковлевич отбивает. Правда, на следующую подачу не успевает. Критично дышит на очки ртом и протирает их. Потом становится у боковой линии и деловито набивает мяч.
— Давайте мяч! — командует Всеволод.
Станиславский подает. Затем подходит ближе к сетке, его спарринг-партнер навешивает. Теннисит ускоряется, отбивает, но попадает в сетку.
На 15 минуте экспресс-тренировки ветеран разыгрывается и берет все длинные подачи соперника.
— Собираем мячи! — руководит Всеволод.
Яковлевич разворачивается в сторону выхода, но его останавливает теннисистка в бархатном спортивном костюме.
— Можно с вами сфотографироваться? — спрашивает она Станиславского. Тот дает добро.
— Меня зовут Александра, я тренер по теннису, — представляется она нам и спрашивает Яковлевича: — С какого года вы играете?
— Я уже 100 раз говорил! — ухмыляется теннисист.
После "фотосессии" Станиславский прячет ракетку и мячи в теннисную сумку.
— Давайте помогу? — предлагает ему один из сопровождающих.
Теннисист отказывается и несет сумку самостоятельно. Всеволод предлагает переместиться в ресторан.
— Как говорил Игорь Валерьевич Коломойский: "Мустафа, кофе идем пить?", — улыбается он.
— Остатки вчерашнего ужина? — иронизирует Леонид Яковлевич.
Ресторан находится в гостинице по соседству. На улице легкий минус, метель, но Станиславский собирается идти в одном спортивном костюме.
— Леонид Яковлевич, оденьтесь! — настоятельно просят его.
Теннисист упирается, но все же надевает кожаную куртку поверх костюма и нахлобучивает на голову шапку. Скользкий подъем непросто дается даже нам, Станиславского же берут под руки. По дороге теннисист живо рассказывает, что через час ему должны звонить журналисты из Киева.
Зал ресторана украшен новогодним декором, Леонид Яковлевич располагается на диване, берет в руки телефон и фотографирует елку. Спустя пару минут садится к нам за столик, заказывает американо с молоком и начинает свою историю.
Леонид Станиславский родился в Киеве 22 марта 1924 года. Незадолго до этого его родители окончили мединститут и начали работать по специальности. Когда сыну было год или два, Якова Станиславского перевели в Харьков, который в то время был столицей советской Украины.
"До сих пор помню наш адрес: Киев, Жилянская, 39, квартира 7. Мои родители повторяли это и я запомнил, — рассказывает Леонид Яковлевич.
Отец воевал на стороне Красной Армии, работал в госпитале. Когда вернулся (с войны), к нему было совершенно другое отношение.
После окончания института они с мамой поженились, и его направили в наркомздрав. Он работал там и параллельно занимался терапевтической деятельностью. Из наркомздрава его переправили в Харьков".
Станиславский хорошо помнит строительство Госпрома, в дальнейшем ставшего символом конструктивизма и харьковской архитектуры. Вместе с товарищем по двору они ходили на площадь Дзержинского (сейчас — Свободы) и наблюдали за строительством первого советского небоскреба.
"У меня был знакомый Виктор Монахов, в последующем он стал знаменитым певцом харьковской оперы, прошел всю войну, — рассказывает он. — И мы с ним два или три раза ходили на площадь, видели, как одна за другой подъезжали повозки со стройматериалами.
Из Госпрома выходили люди, у них за спиной были — не знаю как называются — приспособления, куда накладывали кирпичи и несли на стройку. Кроме этого, было два или три конвейера, тоже подавали материалы на первый этаж".
Не менее отчетливо Леонид Яковлевич помнит и начало 30-х, индустриализацию и голод.
"В Украине был голод, но в то же время Сталин вел большое строительство, — вспоминает он. — В частности, в Харькове был построен центральный универмаг и ХТЗ, который каждые несколько минут производил трактор.
В Харькове голод был не очень заметен. Ведь все по карточкам получали пайки. Но я видел своими глазами на улице опухших людей, которые приезжали из дальних сел. Помню, как мы шли с мамой из магазина, она несла продукты, дала мне пирожок, а я его отдал человеку".
[BANNER2]
Семья Станиславских жила на улице Чернышевской во флигеле. Напротив был тубдиспансер, рядом с ним — 82-я средняя школа, в которой учился Леонид Яковлевич.
Сегодня в этом здании находится корпус Харьковского национального университета искусств Котляревского. Это памятник архитектуры в стиле модерн, известный как дом с химерами. В детстве Леонид Яковлевич думал, что это совы.
Аттестат Станиславский получил в июне 1941-го, прямо перед нападением нацистской Германии на СССР.
"После окончания 10 класса в большом зале на пятом этаже нам вручали аттестаты, — вспоминает он. — Вечеринок тогда не было, это не современная молодежь. У нас было пару бутылок вина, мы в класс пустой пошли и распили их. Простое вино, портвейн 777.
Всем ребятам было по 18, мне — 17. Началась война, их всех забрали в армию, часть из них погибла".
На второй день войны Леонид Яковлевич провожал с мамой отца на фронт с железнодорожной станции.
"В те времена брились опасной бритвой, отец не брился сам, всегда ходил в парикмахерскую и в этот день тоже решил пойти туда, — рассказывает Станиславский.
Он пришел (на вокзал), а поезда нет. Очень разволновался, побежал к начальнику вокзала, оказалось, его просто перевели на другой путь. И отец поехал на фронт".
Во время войны Яков Станиславский работал начальником госпиталя. В 1941 году раненые шли сплошным потоком. При этом предупреждали: немцы уже близко. Отец Леонида Яковлевича поехал в Полтаву, чтобы встретиться с начальником санслужбы и предложить эвакуировать госпиталь.
"Тот ему говорит: "Не торопись, успокой всех, когда надо, мы сообщим", — воспроизводит события Яковлевич. — Буквально на следующий день немцы были на околицах, в районе Хорола, за Полтавой. Госпиталь бросили с ранеными, выхода не было.
Отец отступал с пограничными войсками, как-то они заснули в окопе. Утром стоят немцы: "Хэндэхох!". И он попал в плен в хорольский лагерь.
Отец немного знал немецкий, поговорил с немецким врачом. Там было очень плохое положение, много мерло — от сыпного тифа, от ранений. Ему дали избушку, прикрепили фельдшера и он стал лечить больных".
Однажды вместе с другими военнопленными Якова Станиславского вывезли в колхоз, там он наладил контакт с местными. Вместе они сделали подкоп под его дом, через него бежали несколько пленных.
Вскоре об этом стало известно немцам. Станиславского предупредили, что нацисты готовят его арест. И вместе с фельдшером и еще двумя пленными он бежал через этот подкоп.
"Они дошли почти до границы Курской дуги, там его арестовали немцы, поместили в волчанскую тюрьму, — вспоминает Леонид Яковлевич. — В волчанской тюрьме он стал дистрофиком, его перевели в харьковскую — это концлаг был, там 20 тысяч умерщвили.
В тюрьме был русский пленный врач, он поместил отца в сыпнотифозное отделение, туда немцы не заходили. Его подлечили немного, потом вывезли на санках на ХТЗ. Как только наши взяли Харьков первый раз, отца назначили начальником госпиталя".
Самого Леонида Яковлевича с мамой в 1941-м эвакуировали в Новосибирск. Там он попал на авиационный завод имени Чкалова, до конца войны работал слесарем-электриком.
"Завод выпускал самолеты Як — лучшие истребители войны, немцы их боялись, — рассказывает он. — Я всю войну провел в кабине самолета, устанавливал радиолокационное оборудование: вначале на Як-7, потом — на Як-9Т.
Этот самолет был вооружен двумя пулеметами, они стреляли через винт синхронно и одной пушкой. Каждый самолет испытывали в воздухе бывшие летчики-истребители, которые были ранены, вышли из госпиталя и шли на завод. Я видел, что они вытворяли".
Яков Станиславский закончил войну в венгерском Дебрецене — начальником госпиталя или начальником медсанчасти, точно Леонид Яковлевич не помнит. Уже после окончания войны отец поехал в Москву — ему удалось восстановить партбилет и вернуть орден "Отечественной войны".
[BANNER3]
После окончания войны Леонида Яковлевича направили с завода в Московский авиационный институт, там он проучился два года. В 1946 году Яков Станиславский демобилизовался, а его сын перевелся в Харьковский авиационный институт.
Учиться в ХАИ, по словам Леонида Яковлевича, было сложно: некоторые студенты не выдерживали и уходили. Станиславский же успешно доучился и получил диплом инженера авиамоторостроения.
В институте Станиславский познакомился со своей женой Натальей Самсоновой, будущие супруги учились в одной группе.
"Наталья хорошо училась, — утверждает Яковлевич. — Мать ее медиком была, хотела, чтобы она тоже пошла по ее стопам. Но Наталья настояла на своем и стала авиационным инженером.
Отец — Михаил Евлампиевич — был из псковских крестьян, крепостных, беспартийный. Его арестовали в 1937 году. Его жена добивалась освобождения, но его освободили только в 1945 или в 1946 году, а реабилитировали только после смерти Сталина.
У нас родилась дочка. Мы ездили на речку под Полтавой, Ворсклу, потом в Сочи, там снимали квартиру. Иногда я в Сочи занимался подводным плаванием".
В 1954 году Станиславский начал работать в проектно-конструкторском предприятии Союзпроммеханизации: проектировал грузовые канатные дороги Донбасса. Иногда выпадали и экстремальные задачи.
"Породу из шахт складировали в отвалы, куда она доставлялась вагонетками канатной дороги, — объясняет Станиславский, — Вагонетки самоопрокидывались над отвалом и возвращались в шахту.
Мне приходилось несколько раз лазить по лестнице на конечные станции. Их высота была 60 и 120 метров, поэтому не все решались.
Я лез на самый верх, на площадку, которая шаталась на растяжках, делал дефектную ведомость и сходил вниз".
В Союзпроммеханизации Станиславский проработал четыре года. Затем устроился инженером в Южгипроруду — институт, который проектировал горно-обогатительные комбинаты. Сразу же получил квартиру в центре Харькова, на Донец-Захаржевского, самой короткой улице города.
"На місці цього будинку до війни був двоповерховий будинок, в нього влучила бомба, — рассказывает соседка Леонида Яковлевича Елена Суворова.
Після війни на місці воронки інститут Південгіпроруда, де працював на той час пан Станіславський, отримав дозвіл побудувати на цьому місці житловий будинок для своїх працівників.
Тобто тривалий час тут жили мешканці, так би мовити, "з однієї контори"".
Спустя год работы инженером Станиславский стал руководителем группы из 18 сотрудников. Еще через 10 лет — замначальником отдела, а потом и начальником.
"У меня был отдел вычислительной техники , — вспоминает Станиславский. — Это была комната с очень большими (машинами). Человек 20 операторов набивали (данные) на перфокарты, потом на перфоленту".
В 62 года Леонид Яковлевич ушел из института и перешел на насосную станцию машинистом. Там проработал до 2000-го, после чего вышел на пенсию.
Теннис в жизни Леонида Яковлевича появился еще в 1954 году. На работе он познакомился с Татьяной Вощининой — чемпионкой СССР по спортивной гимнастике, которая после завершения карьеры гимнастки переквалифицировалась в теннисистку.
"Вощинина была старшим инженером (в Союзпроммеханизации), проверяла мои чертежи, — вспоминает Станиславский. — Она и привлекла меня к теннису. Я играл чисто для себя, как любитель, без тренера".
До 2000-го Леонид Яковлевич занимался теннисом на кортах в парке Горького — за аренду платил его работодатель. Потом перешел в клуб Уникорт при Харьковском национальном университете имени Каразина. Там же тренировалась его внучка Ольга.
"Я пришел к (директору клуба Уникорт Валерию) Бурко, он сказал: "Играй сколько хочешь!", — вспоминает теннисист. — С тех пор играю там".
В 90 лет Станиславский впервые принял участие в соревнованиях. Вскоре на необычного теннисиста обратили внимание и стали звать на международные турниры.
"Меня начали приглашать — сначала в Киев, потом за границу, — рассказывает он. — Я был в Хорвати пять или шесть раз, в Соединенных Штатах, в Австрии, в Анталии, где получил серебряную медаль за микс и за дубль, в Амстердаме.
Перелеты до сих пор переносил более или менее терпимо. Больше всего, как ни странно, нравится Хорватия, Умаг. Там очень хорошо, рядом море. Я играл на кортах и сразу шел плавать.
(Мои соперники) всегда младше меня, им 80-85 лет. В соревнованиях играют полупрофессионалы и даже профессионалы, очень тяжело".
Поездки Леонида Яковлевича финансирует бизнесмен Юрий Сапронов, с которым он познакомился шесть лет назад на мастер-классах известных теннисистов — Мансура Бахрами, Фабриса Санторо, Андрея Медведева и Сергея Стаховского.
В прошлом году Станиславский был в Испании, на Майорке, там получил бронзовую медаль в миксе. А еще — сыграл с легендарным Рафаэлем Надалем, экс-первой ракеткой мира и 20-кратным победителем турниров "Большого шлема".
"Мы поговорили с ним, я английский не понимаю, мне переводили, — воссоздает детали встречи Леонид Яковлевич.
Меня не пускали, чтобы я (с ним) играл. Агенты говорили: "Вы сыграете, все захотят". Я не послушался, подошел к нему, говорю: "Рафа, давай spiel!" Агенты ему что-то кричали, но он махнул рукой, мы пошли и поиграли.
Это выдающийся игрок, один из лучших в мире наряду с Федерером, Джоковичем. Но со мной он играл очень мягко, набрасывал.
У меня была новая бейсболка, я вынул фломастер, хотел расписаться и ему отдать. Но он сказал "No" и расписался (сам)".
На корты Леонид Яковлевич до сих пор иногда ездит сам: берет рюкзак с ракеткой и вещами, спускается в метро. Но ехать в общественном транспорте ему уже тяжело, поэтому директор Уникорта часто присылает за ним машину.
Тренируется Станиславский по часу три раза в неделю.
"Играем с ним три раза в неделю — понедельник, среда и пятница, — рассказывает спарринг-партнер Станиславского Виталий Тимофеевич Лысенков. — Регулярность на дает сбавлять качество игры".
Виталию Лысенкову 75 лет, 45 из них он играет в теннис. С Леонидом Яковлевичем познакомился пять лет назад через общую знакомую — соседку Станиславского Елену Суворову.
"Я в нашей компании один играл в теннис, а она говорит: "У меня сосед пожилой играет еще в теннис". Попросил познакомить нас, — вспоминает Лысенков. — Мы встретились с Леонидом Яковлевичем, поговорили и начали потихоньку играть на Уникорте".
Из-за разницы в возрасте своего товарища Станиславский называет "совсем пацаном".
"Я моложе на 22 года, в сыновья ему гожусь, — говорит Виталий Тимофеевич. — Стал играть с ним и подыгрывать так, чтобы ему было удобно и приятно играть, а он уже бил как получается. Гонял меня влево-вправо".
Всеволод Кевлич знает Станиславского шесть лет. Он помогает Леониду Яковлевичу с организацией поездок, оформлением документов и другими техническими вопросами, иногда играет с ним в Superior Golf Club.
"Если я буду говорить, что в 97 лет человек может прогрессировать в теннисе, наверное, я буду неискренним. В таком возрасте нужно поддерживать то, что он умеет, — подчеркивает Кевлич.
Многое зависит от внимания: насколько он сосредоточен или нет. Сбить его с ритма, наверное, уже невозможно — у него, как у Штирлица, привычка, отработанная годами".
Сам Леонид Яковлевич говорит, что для поддержания формы регулярно делает зарядку, иногда тренируется на тренажерах.
"97 лет — это не фунт изюма, — заверяет Станиславский. — Мне приходится перебарывать себя. Сильно клонит ко сну.
Но я встаю утром, делаю зарядку. У меня есть турник, я на нем подтягиваюсь, выгибаю спину. А через день с гантелями по пять килограмм делаю упражения. Ложусь на диван и качаю пресс, это очень важно".
Раньше Леонид Яковлевич занимался и другими видами спорта — например, волейболом. При этом сетует, что его маленький рост "не годится ни для волейбола, ни для баскетбола, и для тенниса тоже". А еще — катался на горных и беговых лыжах.
"Харьков я очень люблю, катался на беговых лыжах в парке Горького, саду Шевченко, — рассказывает он. — Последний раз в прошлом или позапрошлом году здесь в Superior. У них лыжня, я приезжаю, мне дают лыжи и делаю два-три круга".
Елена Суворова вспоминает, что переехала с матерью в дом, где сегодня живет на три этажа выше Станиславского, в январе 1982-го. И познакомилась с Леонидом Яковлевичем как раз на почве лыж.
"Мені було 18 років, сусідям всім — 30-40, тож я обмежувалась в спілкуванні з ними взаємними привітаннями, — вспоминает она.
Якось у вихідні привіталась із немолодим невисоким чоловіком із біговими лижами в руках, а я теж налаштувалась в той день на катання в Лісопарку на лижах.
Так ми познайомились із Яковичем (він сам пропонує до себе так звертатись) та знайшли низку спільного в уподобаннях: бігові та гірські лижі, літній відпочинок на Південному узбережжі Криму.
[BANNER4]
Тільки років 10 тому я почула від свого сусіда, що він кинув катання на гірських лижах. Мовляв, йому вже важко везти в міському транспорті на нашу харківську Швейцарію лижі та чоботи!
На час прийняття такого рішення Яковичу було вже під 90 років".
Между тем, в прошлом году Станиславский планировал снова заняться горнолыжным спортом. Вместе с товарищем по теннису он собирался поехать в Буковель и установить рекорд в качестве самого возрастного горнолыжника Украины. Планам помешала пандемия.
"Леонид Яковлевич мне говорит: "Виталий, я в молодости катался на лыжах", — вспоминает Лысенков. — А я ему: "Я уже 45 лет катаюсь, Буковель знаю как свои пять пальцев, с 2003-го там бываю почти каждый год".
Мы договорились, что я подготовлю его, мы постараемся запустить дрон, а он от старта до финиша проедет. Собирались выехать в конце марта, уже купили билеты, а тут бах — началась пандемия".
В 2017 году Леонида Яковлевича внесли в Книгу рекордов Украины как старейшего игрока в теннис. А этим летом Станиславский получил сертификат книги рекордов Гиннесса как самый возрастной теннисист мира, который участвует в соревнованиях.
"Играть Станиславскому приходилось с игроками, младше его на 10-15 лет, но благодаря его игре, рвению и азарту Международная федерация тенниса рассматривает вопрос о внесении в календарь соревнований турниров в возрастной категории 90+", — прокомментировали награду в Харьковском горсовете.
Сам Леонид Яковлевич уверен, что теннис — это игра, в которую можно играть в любом возрасте и рекомендует этот вид спорта молодежи. В первую очередь — для себя, а уж потом, если получится — профессионально.
"Теннис — подходящая для меня игра, — подчеркивает он. — Я всегда говорю: "Теннис — это жизнь!"".
Виталий Лысенков считает, что Леонид Яковлевич в хорошей форме благодаря тому, что ведет здоровый образ жизни и чередует нагрузки и отдых. К слову, весной прошлого года Станиславский вакцинировался от COVID-19.
"Леонид Яковлевич ведет здоровый образ жизни, — обращает внимание Лысенков. — Сам готовит, подстирывает, ухаживает за собой. Как только почувствовал (усталость) — прилег, часик-полтора-два поспал, отдохнул.
Он очень ответственный, порядочный, честный. Я беру с него пример, как с человека, который столько лет прожил, он для меня авторитет".
При этом Станиславский не отказывается и от простых радостей жизни — может, например, позволить себе 50 грамм. Максимум — 75.
"Пью, когда собирается компания, — рассказывает он. — Я делаю настойку — на малине, на имбире. Накрываю стол, они пьют. Могут выпить по 75 грамм, два-три раза. А я по 25 грамм 2-3 раза".
Елена Суворова уверена, что секрет долголетия Станиславского в том, что он совмещает физическую активность с интеллектуальной: Леонид Яковлевич сам освоил компьютер, мессенджеры, электронную почту, поиск на YouTube (во время работы над этим материалом УП смогла в этом убедиться). А еще — в том, что он позитивно относится к жизни, людям вокруг и испытаниям судьбы.
"Років 10-12 тому дружина Леоніда Яковича — пані Наталя — втратила зір, — вспоминает Елена. — А на той час з ними жив в квартирі великий пес породи ердельтер'єр.
Мій сусід сам варив супи та каші із субпродуктами для собаки, доглядав свою слабобачачу дружину, що само по собі нелегко, а йому тоді було за 70 років! Однак такі навантаження його не озлобили, не примусили опустити руки, кинути зайняття тенісом.
Втім, гадаю, що головний секрет мого сусіда, — вміння будувати та реалізовувати плани. Якось піднімаюся сходинами, на яких ми вперше років 39 тому потеревеніли про лижі. Бачу пана Станіславського біля своїх дверей, він мене питає: "Олено, тобі скільки років до пенсії?".
Відповідаю: "Три роки!" А Якович із гордістю мені каже: "А мені три роки до столітнього ювілею!"".
В свои 97 Станиславский преисполнен планов и амбиций. Он мечтает съездить в Швейцарию и сыграть с еще одной легендой тенниса, Роджером Федерером, с которым у него уже есть совместное фото.
А еще — хочет попасть в Германию, чтобы встретиться на корте с третьей ракеткой мира, теннисистом Александром Зверевым, а заодно — обследоваться.
"Я к врачам, тьфу-тьфу-тьфу, не хожу, — заверяет Станиславский. — Но нужно, чтобы меня обследовали геронтологи — кровь, сосуды, сердце, мозг. И дали рекомендации, как продлить жизнь немного.
[BANNER5]
После 95, я считаю, нужно (отмечать день рождения) раз в месяц. 22 января мне исполняется 97 и 10 месяцев. Хотел бы активно жить. Поэтому и говорю — надо обследоваться. Дожить бы до ста лет".
Еще одна мечта Станиславского — начать зарабатывать на своей активности. Жена Леонида Яковлевича умерла, а он вместе с внучкой, которая замужем за американцем и воспитывает двоих детей в Вашингтоне, помогает своей дочери с мизерной пенсией,
"Дочери моей 70 лет. У нее пенсия около 2,5 тысяч гривен. Я каждый месяц три тысячи ей отстегиваю, — рассказывает Леонид Яковлевич.
У меня по украинским меркам пенсия довольно большая — 10 тысяч. Но когда я говорю за границей "300-350 долларов", меня спрашивают: "Как вы живете?". Для меня эта пенсия маленькая, я за нее не могу ездить никуда.
Книга рекордов Гиннесса не предусматривает оплату, я ни копейки нигде не получаю. Мне бы заработать, но для этого нужен агент, а агента нет".
Недавно Леонид Яковлевич начал писать большие посты в Facebook, в которых рассказывает о своей жизни, и набрал уже 1,5 тысячи подписчиков. Однако монетизировать контент пока не выходит.
"Сапронов прислал мне известного блогера Александра Костенко, — рассказывает он. — Он наладил мне (страницу на Facebook), я иногда пишу блоги, но не понимаю, как мне на этом заработать".
Тем временем в Книге рекордов Украины Леонида Яковлевича агитируют прыгнуть с парашютом. Он, в целом, не против.
"Я говорю: "Давайте!" — невозмутимо отвечает Станиславский. — Не знаю, как сердце выдержит, но, в принципе, я готов. Вообще я бы не сказал, что я очень рискованный человек, но и не трусливый".
Дмитрий Кузубов, фотографии Константина Буновского и из архива Леонида Станиславского